К чему привела легализация проституции в Германии

Перевод прошлогоднего интервью о несостоятельности немецкой модели регулирования проституции. Беседуют доктор Ингеборг Краус, психотерапевтка и специалистка по работе с ПТСР и Тайна Бьен-Эме, сео Coalition Against Trafficking in Women (CATW) (Коалиция по борьбе с торговлей женщинами), одной из немногих международных структур не скатившихся в нормализацию крупнейшего института гендерного насилия.

Осторожно! В тексте присутствует описание сексуального насилия и пыток, ака "секс-работы"

Германия носит титул «Борделя всея Европы»: Почему Ангелу Меркель это не волнует?

В 2002 году Германия декриминализовала проституцию, как сообщается, из-за давления со стороны лобби секс-бизнеса и ряда бордельных менеджеров, которые потребовали от правительства разработки стандартов безопасности и снижения стигмы и насилия, сопровождавших секс-торговлю. Фактически, этот закон послужил превращению индустрии проституции в законный бизнес. На сегодняшний день заметно, что эксперимент не удался. Насилие, истязания и травматизация проституированных женщин в Германии только возросла. В настоящее время, в проституции занято около 400 000 женщин, подавляющее большинство из которых — бедные женщины из других стран, появление которых связано с сопряженным развитием торговли людьми с целью сексуальной эксплуатации. Встревоженные таким положением дел, ведущие немецкие психологи и специалисты по травме подписали петицию в декабре 2014 года, призывая свое правительство отменить закон о декриминализации для профилактики сексуального насилия и травматизации. Ниже интервью с докторкой Ингеборг Краус, которая инициировала эту петицию.

Вопрос: СМИ в последнее время окрестили Германию "Борделем всея Европы", описывая сети мега-борделей по всей стране. Является ли это следствием декриминализации проституции в Германии?

Докторка Ингеборг Краус: Да. Закон 2002 года — наиболее либеральный из всех регулирующих проституцию в мире. Он вообще исключает кое-либо регулирование. Согласно этому закону, проституция — это «работа как и любая другая работа», а женщины называются «секс-работницами». Предполагалось, что таким образом отрасль станет более безопасной и менее эксплуататорской, но это не сработало. Даже Bundeskriminalamt [Федеральная полиция Германии] сообщают, что в результате секс-торговля и связанная с этим торговля людьми стала более организованной и агрессивной.

В: Как обстоят дела у женщин в проституции?

ИК: На сегодняшний день, около 90% проституированных женщин в Германии происходят из беднейших европейских стран, чаще всего из Болгарии и Румынии. Большинство из них не говорят по-немецки и не знают о своих правах. Реальность выглядит так: в день своего открытия, сеть борделей Pussyclub в Штутгарте предлагали пиво, колбасу и безлимитку на неограниченное количество женщин по фикспрайсу в 69 евро. В эту ночь заведения ожидали около двух тысяч потребителей. Женщины, в основном румынки, рыдали, осознав, что им придется иметь дело с таким количеством мужчин. В некоторых борделях теперь есть меню.

В: Что за «меню» в борделях?

ИК: С тех пор, как закон уничтожил любую проблематизацию того факта, что мужчины покупают женщин для секса, сами акты становятся все более и более опасным, жестокими и дегуманизирующими. Посетители борделей выбирают из длинного списка сексуальных действий, большинство из которых можно с легкостью называть пытками. Их описание не для слабонервных но, например, вы можете заказать «сэндвич» (двое мужчин и женщина), «кровавый спорт» (включает нанесение женщине порезов) или бесконечный набор «а ля карт» с мочеиспусканием, эякуляцией, дефекацией на женщин или еще чего похуже. В борделях есть специальный этаж для «групповушек», если мужчина пожелает взять с собой друзей, а также нудистские этажи, где на женщинах надеты только туфли на шпильках. Даже Эллен Темплин, знаменитая доминантка и борделевладелица в Берлине, говорит, что до принятия закона 2002 года, она продавала мужчинам сексуальные услуги, а теперь приходится продавать сексуальное насилие. Эти акты являются причинами чрезвычайно глубоких, долгосрочных и травматичных страданий для женщин.

В: Как Вы начали работать в этой области?

ИК: В течение многих лет я работала психологом, специализируясь на проработке травм у жертв военных изнасилований в Боснии. Как и в случае сексуального насилия с мирное время, цель изнасилования для победителя, и использования его как орудия войны, заключается в установлении господства, уничтожения врага изнутри, из самого сердца его культуры. Пережив изнасилование, женщины не только находятся в состоянии глубокой травмы, но и обретают клеймо позора в своих общинах и, как следствие, часто отвергается своими семьями и обществом. Таким образом разрушаются основные социальные структуры сообщества.

В: Видите ли Вы какое-то сходство в работе с пережившими боснийский кризис и проституированными женщинами в современной Германии?

ИК: Когда я вернулась в Германию, я консультировала женщин, которые еще находились или уже вышли из проституции. По мере того, как я узнавала их истории, мне становилось понятно, что во всех случаях проститурование являлось продолжением опыта насилия в их биографиях. Меня удивило, что даже в мирной Германии, примерно половина женщин с которыми я работала, пережили сексуальное насилие в детстве. Кроме того, психологические последствия сексуального насилия для женщин, будь то на войне или в проституции, клинически похожи. Многие жертвы изнасилований во время боснийского геноцида были вынуждены заниматься проституцией. Единственное реальное различие между «лагерями изнасилований» и немецким публичным домом то, что в последнем происходит денежный обмен.

Но я вижу и другие параллели между опытом боснийских женщин, переживших сексуальное насилие, и реалиями декриминализованной проституции в Германии. Подавляющее большинство проституированных женщин приезжают сюда из стран, где положение с правами человека еще плачевнее. Преимущественно, их покупают и травмируют мужчины, обладающие над ними экономической и социальной властью. Даже те женщины, которые знали о том, что в Германии попадут в бордель, часто отправленные на заклание собственными семьями ради того, чтобы заработать денег, не могли себе представить того ежедневного насилия, которое их в итоге ожидало. В подавляющем большинстве, они очень молоды, 18 или 19 лет. Когда уровень их травмированности превышает возможность продолжать, траффикеры, как правило, отправляют их домой, и, как и их предшественницы, пережившие сексуальное насилие во время военного конфликта, они оказываются в ситуации, когда их презирают собственные семьи и окружение. Германии они тоже не нужны; их жизни разрушены и им нигде теперь нет места, по правде говоря.

В: Какую роль может сыграть медицинское сообщество в решении ситуации, с которой
Вы работаете в Германии?

ИК: В мире не существует другого «занятия», которое бы причиняло столько вреда, сколько наносит проституция, так что нам необходимо перестать думать о ней как о так называемом свободном выборе. Женщины попадают в секс-торговлю из-за того, что выбора у них недостаточно. Наша группа немецких специалистов по травме выработала очень четкое понимание того, что проституция является насилием. Поразительная асимметрия власти и потенциала к насилию в отношениях между посредником (траффикером или сутенером) и женщиной формирует рабские и крайне зависимые отношения. Некоторые пациентки переживают суицидальные мысли, диссоциативные расстройства, депрессию, посттравматические стрессовые расстройства, тревогу, вырабатывают зависимость от наркотиков, и этот список можно продолжать. После долгих лет психотерапевтической работы, многие мои коллеги, и я в том числе, ощутили истощение от попыток залатать нескончаемый поток чрезвычайно травмированных женщин. Мы должны сосредоточиться на профилактике, а не только на реакции. Мне удалось объединить ведущих специалистов по травме в Германии, которые все согласились с тем, что необходимо начать работать со спросом на проституцию и ввести в Германии Северную модель. Я также нахожусь в контакте с французскими и датскими психотерапевтами, которые разделяют нашу точку зрения. Я хотела бы, чтобы медицинское сообщество в Европе объединилось по этому вопросу.

В: Это серьезная задача — каковы Ваши ожидания?

ИК: Мы должны подойти к решению этой дилеммы с разных сторон. Ранее, в этом году, Комиссия Организации Объединенных Наций по статусу женщин в Нью-Йорке отметила 20-летие Всемирной конференции по положению женщин в Пекине. Мои коллеги и я воспользовался этой возможностью, чтобы отправить Ангеле Меркель письмо, которое подписали около ста организаций по всему миру. Оно призывает Германию соблюдать нормы международного права и отменить закон о декриминализации 2002 года. Мы только что запустили петицию на Change.org, чтобы мобилизовать общественность. Пока что, наше воззвание было проигнорировано, но рано или поздно правительству придется ответить. И хотя изменения происходят медленно, мы уже видим прогресс. Мейнстримные издания, такие как Der Spiegel, начали расследования того, что такое проституция на самом деле и, при этом, они сохраняют критичность по отношению к лобби секс-торговли. Мы больше не можем сидеть сложа руки в то время как тысячи женщин (и мужчин [и транслюдей]) ежедневно подвергаются невообразимой боли и страданиям в руках эксплуататоров и потребителей, до тех пор, пока полностью не разрушатся физически и психически. Те клятвы, которые мы приносили становясь медицинскими работниками, запрещают нам молчать.

femunity.livejournal.com/789656.html